Обзор шорт-листа драматургической номинации Волошинского конкурса - 2019!

Зеленые зубила и другие топоры.

Тема драматургического конкурса этого года была заявлена как «Нецентральное место в этой огромной жизни», и, объявляя тему, я давала комментарий о том, что при всей широте возможностей ее трактовки, нам хотелось бы увидеть работы о судьбе маленького человека в современном мире. Вот именно эта политика конкурса станет во многом ориентиром для экспертов при формировании короткого списка драматургической номинации. Практически все пьесы шорт-листа будут удовлетворять этому условию. Пожалуй, будет одно исключение, но давайте обо всем по порядку.
 

Будем двигаться просто по алфавиту, как пьесы и стоят в шорт-листе.
 

Пьеса «Фёдор» Антона Бескоровайного повествует нам о человеке, вернувшемся из тюремного заключения в город, в котором до этого жил. Он приходит сначала в дом к своему не сидевшему подельнику, потом встречается со своей старой любовью. Он пытается занять денег, чтобы уехать в тот город, где родился. Федор наблюдает за тем, что изменилось или осталось прежним в жизни когда-то близких ему людей. Это совершенно пронзительная история о глубинке, где до сих пор едва ли не самая большая мечта жителей - попасть «в телек» к Якубовичу на «Поле чудес» и передать привет родным. Это история о неумолимости времени, о предательстве и о праве на второй шанс. По ходу чтения пьесы нарастало чувство, что с героем что-то непременно должно случиться плохое. И действительно, в кульминации Федора пырнут  на вокзале ножом, но он сядет в поезд, но он поедет домой. Несмотря на открытый финал (Федор считает березки и гаснет свет), однако диалог с маленьким мальчиком в купе поезда и привет от подельника с «Поля чудес» - вектор света и надежды для вот таких потерянных людей, как Фёдор.
 

Пьеса Екатерины Войновой «Хутор Хоботок» является тем самым исключением из остального списка: она повествует не о современности, а о послевоенном времени. На конкурс, кстати, было прислано огромное количество пьес о недавнем прошлом. Среди героев были фельдшеры, приехавшие работать в деревню по распределению, были истории еврейских семей во времена второй мировой, или, например, в лонг-листе представлена пьеса «Беглец» Влада Васюхина об артисте балета времен железного занавеса. Так что в каком-то смысле пьеса Екатерины Войновой является представителем от этой внушительной части участников конкурса. «Хутор Хоботок» рассказывает нам о судьбе супружеской пары Ивана и Аксюты, живущих на хуторе в Ростовской области. Иван и Аксюта, кажется, еще молодые люди, им нет и сорока, при этом они воспринимаются читателем глубокими стариками. Иван не был на войне из-за инвалидности. Он бывший шахтер, пострадавший при аварии на шахте. А Аксюта тащит на себе и хозяйство, и Ивана, который почти открыто гуляет от нее.  Пожалуй, именно эта пьеса вызвала наиболее жаркие споры в рядах экспертов. Один из них высказывал мнение о том, что пьеса не соответствует уровню шорт-листа, что она слабее. Другой же, наоборот, за внешней простотой видел небанальную эпику. Я, безусловно, согласна с мнением последним. Эпика трагедии этой пары поистине шолоховская. Тонкая фольклорность и национальный казачий колорит пьесу украшают.
 

Пьеса Зои Дякиной «Трёшка» рассказывает о довольно банальном семейном конфликте – на похороны матери приезжает сын, живущий со своей семьей в Сибири, и прямо на поминках начинает спорить с сестрой о праве на наследство. Делят они, понятное дело, квартиру. Сестра же со своей дочерью все эти годы жила с матерью, материально поддерживала, ухаживала за ней, когда та несколько лет была прикована к кровати. Пьеса абсолютно классическая, написана, соблюдая правила триединства. Собственно, обыденность этой истории – ее достоинство. Это, что называется, пьеса для массового зрителя. И драматург очень точно проработала  характеры действующих лиц, а помимо главных героев в пьесе есть еще трое соседей, так или иначе участвовавших в жизни семьи. Дело даже не в характерах, как таковых, а в том, что за каждой стороной конфликта обнаружится своя правда. И обе стороны правду другого услышат. Зоя Дякина уже несколько лет присылает свои работы на конкурс (и свои личные, и работы в соавторстве с драматургом Анастасией Бойцовой). И мне радостно наблюдать, как развивается этот автор. Единственное, что ратуя за конкурс, как за пространство эксперимента, мне бы хотелось увидеть у этого драматурга какие-то более неожиданные ходы и решения. Ловлю себя на том, что жду их от него, но это исключительно мои личные ожидания и не более того.
 

Екатерина Жмырова в пьесе «Паразит» расскажет нам о еще одном семейном конфликте. Хотя ее «паразит» Брагин, никакой особо и не паразит. Так… мужичок в кризисе среднего возраста, которого до печенок достали окружающие его женщины – жена, мать, любовница и даже дочь. Он хлопает дверью в квартире одной, бежит ко второй, потом к третьей, но замкнутый круг его жизни никак не размыкается. Не жизнь, а говоря словами его дочери, «дарковый такой лонгплэй», «тьма, пропитанная русской тоской». Вы еще помните, что конкурс у нас посвящен памяти Александра Володина? Так вот, мне кажется, что Брагин Екатерины Жмыровой – это прямо Бузыкин Володина только в дне  сегодняшнем. И если в финальной сцене он не бежит марафон, то только формально. По сути зритель понимает, что его "марафон" между тремя многоэтажками (жены, матери и любовницы) будет продолжаться.
 

О пьесе Андрея Иванова «Источники света» я писала большой подробный отзыв около полугода назад. Не хочу повторяться, его нетрудно найти в сети. Напомню коротко. «Источники света» - это социальная драма о низших слоях общества. Ее герои: проститутка, беспризорник, инвалид и охранник торгового центра. У каждого из них есть внутренний "источник света", от лица которого ведется  повествование.  Пьеса сложно устроена. Помимо прямого действия и внешнего конфликта, есть внутренний конфликт каждого героя с самим собой и еще, как я ее назвала, мифология. Или философия сосуществования мира Нижнего, в котором живет беспризорник, и мира Верхнего, где сияют витрины бутиков. «Источники света» тоже «делегат» от большого количества конкурсных пьес, так называемых мастеров «новой драмы». Вот, например, Антон Бескоровайный помимо «Фёдора» прислал еще одну мощнейшую пьесу «Молчанка». Но «Молчанка» - страшная штука. Герой - маленький мальчик, которому мама выколола глазик. А к концу пьесы он и второго лишится. Очень натуралистично. Очень сильно. Но я продолжаю полагать, что мрак ради мрака на театральной сцене не нужен. А вот эта попытка Андрея Иванова увидеть за изгоями общества источники внутреннего света делает даже отображаемую автором тьму нашего мира оправданной.
 

Я полагаю, что в драматургии грядет прямо какая-то эра матриархата. Это, конечно, шутка, но как говорится, в каждой шутке есть и доля правды. Анастасия Букреева, Виктория Костюкевич, Мария Огнева, Юлия Тупикина - список можно продолжать долго... Во всяком случае, два следующих имени в нашем шорт-листе, и Рита Кадацкая, и Мария Малухина, это драматурги за чьим творчеством я очень пристально наблюдаю. И надо сказать, что каждая следующая их пьеса меня всегда удивляет. (Кстати, оба драматурга прислали на конкурс по две пьесы, и те, что не вошли в списки тоже вполне достойны отдельных отзывов.) Самое главное, что меня поражает, что открывая новое произведение авторов, каждый раз сталкиваешься с чем-то совершенно иным, чем то, что читал у них раньше. Удивительный творческий диапазон. Буквально только что я писала про пьесы Маленькой Ремарки  "Когда я вырасту стану Машей" Риты Кадацкой и "Церковь пресвятого макчикена" Марии Малухиной, а они уже спешат удивить чем-то другим.
 

Итак, пьеса Риты Кадацкой "...А потом на нее напали макароны". Прямо скажем, специфическое название. Автору видней, конечно, но я бы сильно подумала на этот счет. Пожалуй, по части феерического конкурсного нейминга в моем личном рейтинге это название проигрывает только "Такту сосания" Юлии Вергулевой. Пьеса "...А потом на нее напали макароны" рассказывает о молодой женщине Лере, существующей под гнетом взращенного в ней отцом комплекса неполноценности. Лера уже большая. Лера давно выросла, но Лера никак не может отстроить свои взаимоотношения ни с отцом, ни с любимым мужчиной. На Леру нападают макароны, которые так любит ее бойфренд, борщ, который она мечтает варить, даже шишки, которые ей снятся, а еще ее прошлое, в котором бросила мама, а папа любил какой-то крайне специфической любовью, не мешавшей ему объяснять девочке, что она тупая корова. Автор строит пьесу не то, чтобы в форме флэшбеков, скорее в форме параллельных реальностей, в которых существует Лера Большая, Средняя и Маленькая. И эти три девочки к концу пьесы придут в равновесие между собой. Они научатся "заговаривать ночь, заговаривать боль, заговаривать страх".
 

Что же касается пьесы "Барбетт одевается" Марии Малухиной, то думаю, автор совершенно права, говоря, что с этим текстом действительно работает правило 50%. Или любовь, или полное равнодушие. Так случайно сложилось, что я прочитала пьесу одной из первых присланных на конкурс, и уже тогда подсознательно знала, что чтобы меня не ждало впереди, с "Барбеттом" у меня любовь. Главный герой Игорь - среднестатистический мужчина. Работа, беременная жена, мама... Но Игорь запирается в ванной, достает костюм, гримируется, и наедине с собой превращается в Барбетт - музу Жана Кокто, загадочную воздушную гимнастку. Кто есть Игорь? Мужчина с подавленными гомосексуальными наклонностями? Или бунтарь, желающий взорвать повседневность? Несчастный человек, не имеющий возможности быть собой? Или сильная личность на жизненном перепутье? Я рада, что драматург не убила своего героя руками гопоты, и не оставила открытого финала, во всяком случае в разрезе того, что Игорь точно выберет мир реальных людей, а не эфемерных фантазий.

Драматург Александр Новожилов запомнился мне с сезона 2017 года по пьесам "Желтая краска для потолка" и "Женские ручки в атласных перчатках". Это были две совершенно прекрасные пьесы абсурда. А их автор обладает особенным парадоксальным взглядом на реальность. Он умеет рисовать обыденность так, что она невольно преломляется в комическую. Надо сказать, что на конкурс было прислано много комедий. Из них можно было бы составить отдельную номинацию. Но вот этой нежной володинской грустной полуулыбки не получилось ни у кого, если вы понимаете, о чем я говорю. Фарс, шутки, гэги - это все не о том. А вот Новожилов не писал комедию вовсе. Его пьеса "Чертово колесо" вполне серьезная история о том, как запускали колесо обозрения в парке отдыха. Вернее, пьеса, конечно, не о колесе, а о сотрудниках парка, об их отношениях. Но главный герой - электромеханик пенсионного возраста, кавказец-директор, разбитная кассирша, пьющий второй электромеханик и даже ВИА "Под Кандагаром" мельтешащий в эпизодах, все они чуть наивны, чуть карикатурны, чуть непутевы, и все это балансирует на той грани, что вызывает сочувственную улыбку. Мне кажется, что этот текст очень кинематографичен, и здесь трудно не вспомнить фильмы Георгия Данелии, в том числе, конечно, и знаменитый "Осенний марафон".
 

Так сложилось, что в нашем шорт-листе встретились учитель и ученик. В анкете Андрея Тимофеева, автора пьесы "Жители", указано, что он обучался у драматурга Андрея Иванова. И в то время, как учитель творит свою мифологию, ученик тоже берется за крайне амбициозную задачу - он пишет о Родине. Я формулирую именно так - с заглавной буквы, потому что так ощущаю "на выходе" из пьесы, хотя чего-чего, а пафоса она лишена абсолютно. На примере нескольких жителей русскоязычного городка Даугавпилса в Латвии драматург рассказывает нам и о политических настроениях в обществе, и о стремлениях и нравах молодежи,  и о стереотипах средне-старшего поколения. И хотя в этом городке найдутся выродки, которые изобьют до полусмерти еврея за то, что он обладает мнением и позицией, не схожими с их, и найдутся те, кто будет бежать из этого городка в большой мир, не оглядываясь, а все же чувство любви автора к объектам драматического исследования (и к жителям, и к самому городу) совершенно неоспоримо. И какая, собственно, разница, как назывался городок? Даугавпилс? Или Подольск? Это вовсе не привет Диме Данилову, а если и привет, то  с другого берега драматургической реки, где царит реализм.
 

Осталось завершить обзор рассказом о пьесе "Красный молоток" Александра Тюжина. Самое главное для меня в ней - идея. Язык не поворачивается назвать ее философской, слишком громко звучит, но по-хорошему, именно так и есть. Честно говоря, таких пьес очень мало. Практически нет. Хорошо, если по прочтении ты вообще понимаешь, что драматург хотел сказать (это уже хорошая пьеса), а не то, что выносишь какую-то яркую мысль-идею. В пьесе Александра Тюжина герой Костя, находящийся в личностном кризисе и кризисе обстоятельств, приезжает в родной город. Он общается с разными людьми и при разных обстоятельствах задает им два вопроса: просит сначала назвать цвет, а потом инструмент. Это что-то типа теста. И все, все кроме бывшего школьного хулигана, а ныне алкаша и инвалида Бобрика (служил в какой-то горячей точке) отвечают ему: "Красный молоток". И только Бобрик вдруг говорит: "Черная лопата". Именно через этот банальный тест герои выйдут на диалог об инаковости. Что в массе своей люди "красные молотки", отлитые по одним формам, и выделиться среди них трудно. Именно из разговоров с Бобриком, которого боялся и ненавидел всю жизнь, а не из общения с мамой или школьным приятелем,  Костик начнет понимать, как ему жить дальше. Именно Бобрику ему будет хотеться помочь, это станет первым шагом в последующую жизнь маленького человека Костика при его совершенно нецентральном месте в этом огромном мире.
 

В завершение хочется добавить одно. Конкурс - это всегда лотерея. А потому он не стоит того, чтобы расстраиваться или, наоборот, чрезмерно обольщаться его результатами. В современной драматургии хороших пьес и интересных авторов много больше, чем может вместить какой угодно лонг, а тем более, шорт-лист. Но как мне видится, побеждают все же, не красные молотки, а черные лопаты, зеленые зубила и желтые топоры.

Куратор драматургической программы

Волошинского конкурса

Нина Дунаева